«Сила мощно проявляется в этом семействе»

Автор: Nexu. Дата публикации: 23 декабря 2005. Категория: Пресса.

Семейная Традиция

Наблюдательные зрители, разыскивающие «пасхальные яйца» в «Мести ситхов», обычно быстро указывают на первое в истории «Звездных войн» камео режиссера Джорджа Лукаса — синелицего Барона Папаноиду, которого можно обнаружить в корускантской Опере. Однако, он — не единственный член семейства Лукасов, засветившийся на экране. Его дети, Кейти, Аманда и Джетт, также получили небольшие роли в этом кино — роли сенаторов и джедаев. Хотя Джетт, Кейти и Аманда уже играли второстепенных персонажей в предыдущих двух приквелах, в «Мести ситхов» им впервые достались более значительные роли.

Кейти Лукас появлялась в каждом фильме приквела — иногда под псевдонимом «Jenna Green». В Эпизоде I она играла Amee, одну из детских подружек Анакина на Татуине. В Эпизоде II она — посетительница Outlander Club, фиолетовокожая тви'лекка по имени Lunae Minx. В Эпизоде III она избирает для себя политическую стезю и становится сенатором-тви'леккой Chee Eekway.

"Она — по-настоящему душевная натура,— рассказывает Кейти.— «Меня попросили помочь с раскрытием образа моего персонажа, и, когда мой папа назвал мне мое имя, я заметила ему, что „Оно увязает во рту, словно каша“. Но он показал мне концепт-арт с набросками Chee Eekway, и я вроде как помогла ему разрабатывать концепцию этого персонажа. Мы разглядывали костюмы, мы разговаривали о ней, и это было ужасно интересно, потому что все это происходило в последний раз, и потому что это весьма занятно — получать указания от своего отца».

«Я считаю, что моя героиня — очень одухотворенная личность,— продолжает Кейти.— Конечно, весьма самонадеянно так утверждать, когда я снимаюсь всего в нескольких сценах. Но все равно, я попыталась позаимствовать духовный опыт от некоторых моих друзей и знакомых, которых я знаю как людей весьма благочестивых; это помогло мне приобрести нужный настрой. Некоторые из друзей нашего семейства исповедуют буддистскую религию и индуизм. Я переняла от них манеры поведения, потому что моя героиня в духовном плане очень близка к ним».

Религиозность сенатора Eekway подчеркивают декоративные элементы, которыми украшена ее накидка. Дизайнер по костюмам Триша Биггар известна своим талантом передавать индивидуальность характера посредством тончайших деталей в одежде, и Кейти с нетерпением ожидала увидеть, какое именно одеяние она будет носить на этот раз.

«Для первого фильма я самостоятельно сделала свой костюм,— рассказывает Кейти.— Я сшила его, и все. Я сама его придумала, и он был действительно великолепен; мне всегда хотелось стать дизайнером по костюмам. Для второго фильма я разрабатывала свой костюм при помощи Триши. Мне показывали рисунки и, поскольку моя героиня должна была быть посетительницей ночного клуба, мне хотелось, чтобы ее одежда была немного сексуальной. Но мои наряды для Эпизода III, наверное, вошли в категорию самых сложных».

Кейти скоро узнала, какую высокую цену приходится платить за возможность щеголять в роскошных одеждах. Предметы туалета были столь же красивы, сколь неудобны в носке. «Самым большим испытанием для меня стал головной убор, потому что он был невероятно тяжелым,— поясняет она.— Все мои одеяния были сшиты из шелка; вы можете подумать, что шелковый головной убор намного легче, чем, скажем, сделанный из бархата, но это не так. Он был еще тяжелее. Это было что-то ужасное. У меня был вид „Господи, когда же, наконец, здесь перестанет быть так жарко, и подует ветерок?!“ А когда возникала необходимость снять у меня с головы эту штуковину, то костюмерам приходилась поддерживать ее сзади, чтобы не травмировать мне голову».

Старшая сестра Кейти, Аманда, в Эпизоде III была тоже удостоена звания сенатора, потому что сыграла сенатора Terr Taneel. В Эпизоде I Аманда подарила свой голос неимоидианскому пилоту Tey How; помимо этого, во время гонок на Татуине ее можно увидеть сидящей в роскошной ложе Джаббы Хатта — в этой сцене она изображает Diva Funquita. В Эпизоде II она играет Adnama, постоянную посетительницу Outlander Club. Но в таком впечатляющем качестве, как член галактического Сената, она нуждалась в гораздо большем количестве изысканных и элегантных костюмов.

«Нося эти костюмы, я ощущала себя особой королевской крови,— говорит Аманда.— Я совершенно не могу сидеть подолгу на одном месте с выпрямленной спиной, потому что я — настоящая непоседа; я могла выдержать только одну минуту, а потом им приходилось постоянно одергивать меня и напоминать: „Веди себя соответственно своему положению, сиди спокойно“. У меня была большая шляпа с широкими полями; обычно я не ношу шляпы, но эта выглядела просто здорово. Благодаря этим костюмам, благодаря всем этим великолепным тканям было гораздо легче войти в роль. У Триши — отличная сноровка, и все ее одежды изобилуют деталями. Она уделяет столько внимания мелочам».

В дополнение к роскошным гардеробам обеим сестрам пришлось провести много часов за гримерным столиком, чтобы завершить свое превращение из простых земных девушек в галактических законотворцев.

В первом фильме я была человеком, во втором я была представительницей иной расы,— вспоминает Кейти.— Я сказала отцу, что и на этот раз хочу представлять какую-нибудь экзотическую расу, потому что мне казалось, что это здорово. В предыдущем фильме я была фиолетового цвета, и на мой макияж уходило по шесть часов! Я вставала в 3 часа ночи, потом мне до 7 утра накладывали грим, а потом еще два часа спустя после этого нельзя было сниматься. Грим накладывали не только на лицо, но и на руки, до самых кончиков пальцев, а потом художники с помощью аэрографа наносили пятнышки на мои шупальца-лекку. К концу дня я была совершенно измождена."

«Но на сей раз было намного легче,— продожает Кейти.— Со мной работала художник-гример Блисс (Вивьен МакДжилликадди); она просто невероятна! Она работала на таких известнейших картинах, как „Властелин колец“ или „Питер Пэн“. И мой грим теперь отнимал всего лишь два часа!»

Несмотря на то, что процесс наложения грима теперь стал для Кейти значительно короче, чем в предыдущий раз, с внешним обликом ее героини возникло несколько проблем, которые предстояло преодолеть.

«Худшим из всего, я полагаю, были брови Chee Eekway, потому что, по решению художников-дизайнеров, у меня должна была быть только половина брови,— смеется Кейти.— Мы спорили, должна ли я сбрить их, или просто отбелить и потом выкрасить одну половину в черный цвет. Я заявила что-то вроде: „Послушайте, мы не станем делать ни того, ни другого, потому что я не собираюсь сбривать или отбеливать себе брови“. После этого им пришлось взять горячий воск и приклеить волоски бровей к коже. Потом они взяли холодный воск и налепили сверху. В итоге грим выглядел просто великолепно».

Другой отличительной особенностью сенатора Eekway, в дополнение к ее художественно оформленным бровям, были ярко-желтые глаза и темно-синяя кожа. «У меня были ярко-желтые контактные линзы, которые полыхали совершенно неестественным светом,— рассказывает Кейти.— Ки Чан (сенатор Male Dee) не переставал твердить: „Я не могу глаз оторвать от тебя, такой ослепительный у тебя макияж!“. Ему приходилось все время отворачиваться. К сожалению, контактные линзы мне не совсем хорошо подходили, и мне пришлось их вынуть. Так что нужный эффект позже добавили компьютерные художники».

Хотя те роли со словами, что принадлежали Аманде и Кейти, были вырезаны из фильма при окончательном редактировании, зрители смогут увидеть их в секции вырезанных сцен на DVD «Месть ситхов». "Моей единственной большой сценой была сцена в квартире Падме, где она собрала вместе всех своих самых близких друзей и повела речь о Канцлере, отбирающем власть у Сената,— поясняет Кейти.— Это стало началом Повстанческого Альянса, и для меня это было так волнующе — сделаться частью всего этого; повстанцы всегда были моими фаворитами в кино. Я была готова вопить: «Да, мы — повстанцы!»

Обе они вместе — и Кейти, и Аманда — также присутствовали в сцене у посадочной платформы, стоя позади Канцлера Палпатина, который кратко приветствовал Мейса Винду и Бейла Органу после своего счастливого спасения с судна генерала Гривуса, произошедшего благодаря Анакину Скайуокеру и Оби-Вану Кеноби.

Камео

«Идти вдоль того длинного прохода (во время сцены на посадочной платформе) вовсе не было так весело, потому что я все время спотыкалась,— смеется Кейти.— Я пыталась быть серьезной, но люди продолжали задевать меня, и, в конце концов, моя сестра тоже запнулась, так что все это придало сцене еще больше юмора».

Аманда призналась, что, попав на съемочную площадку, она все время смотрела на Кейти, чтобы унять волнение. «Я была ужасно, ужасно возбуждена; я не хотела, чтобы ко мне относились, как к дочери босса,— признается Аманда.— Я хотела все делать профессионально, но ужасно волновалась по поводу своей игры. Я не была уверена, смогу ли я сделать это. Кейти, кажется, знала всех на съемочной площадке, но волновалась точно так же, как и я — правда, держалась намного лучше. Она представила меня всем и разрешила мне повсюду следовать за ней, и, благодаря этому, мне было гораздо легче влиться в новое окружение. К тому времени, как начали снимать сцену, где мне нужно было произносить слова, я уже чувствовала себя гораздо более уверенно». «Было весело, потому что это был ее первый день,— вспоминает Кейти сестру.— Она на самом деле не знала, что делать, а я уже провела там целый день. Я была в своем синем гриме, и она все время смеялась надо мной, потому что она все время думает, что я хочу стать актрисой, хотя я вовсе и не собираюсь! Наверное, это было потому так волнующе для нас обеих, потому что раньше у нас никогда не было совместных сцен. Играть в одной сцене с Амандой — это просто здорово, потому что она немного разряжала атмосферу, и выдерживать все это напряжение становилось гораздо легче. Было так приятно ощущать рядом с собой родного человека».

Кейти и Аманда были не единственными детьми Лукаса, готовящимися к съемкам крупным планом. Их младшему брату, Джетту, предоставился случай сыграть юного падавана Зетта Джукассу (Zett Jukassa) — того самого, кто попытался сразиться возле Храма Джедаев с отрядом элитных клонтруперов, вышедших арестовать только что приземлившегося Бейла Органу.

Лукас ввел в сценарий небольшую сценку для отважного десятилетнего падавана (возраст Джетта на момент начала основных съемок), который прорывается сквозь строй клонтруперов. Для этой сцены Джетту пришлось пройти курс обучения у постановщика трюков и мастера фехтования Ника Джилларда — чтобы отработать технику противостояния виртуальным противникам.

«Каждую пятницу я должен был приходить в зал, где работали каскадеры; поначалу я должен был просто наблюдать,— поясняет Джетт.— Когда прошло несколько недель, Кайл Роулинг (Kyle Rowling), один из каскадеров, начал обучать меня правильным движениям. Но прежде, чем я по-настоящему начал осваивать технику движения, они научили меня нескольким базовым приемам — вроде вращения мечом. Они ставили передо мной два столба, и, если мне удавалось крутить мечом, не задевая их, то это означало, что тест пройден.»

В дополнение к фехтованию, Джетт также научился выполнять тот свой эффектный кувырок во время сцены схватки. «Они прикрепили ко мне специальные тросы, чтобы я смог совершить кувырок,— вспоминает Джетт.— Все это засняли на камеру, и запись оказалась у Ника на компьютере. Забавы ради он прокрутил ее в обратном направлении, так, что казалось, будто я делаю еще и кувырок вперед. Но они не стали просить меня кувыркнуться еще раз, а вместо этого попросили спуститься на землю, потому что все остальное они собирались сделать в цифровом виде».

«Когда вы узнали, как я это делал, это кажется очень легким, но это не так,— добавляет Джетт.— Не пытайтесь это повторить, если у вас нет под рукой мягких подушек».

Даже при том, что Джетт проводил много времени, обучаясь с каскадерами, Джиллард считает, что его падаван вышел очень естественным. «Джетт на самом деле преуспел,— говорит Джиллард.— Ему нравилось превращать все в игру, и, когда мы репетировали с ним, то полчаса отдавали игре, а полчаса — репетиции. Он все схватывал на лету. Он затвердил материал за несколько дней, и ему хотелось просто приходить сюда и играть; во время съемок он проделал все с легкостью. Он не испытывал никаких затруднений».

Джиллард был не единственным из тех, кого впечатлило умение Джетта обращаться со световым мечом. « Я думаю, что это — самая восхитительная вещь, которую я когда-либо видела в своей жизни,— сияет Кейти.— Вы можете увидеть в той сцене, как он старался. Я действительно горжусь им. Когда я просила его показать мне, как он фехтует, он все время отнекивался, говоря: „Покажу, когда придет время, потому что это — большой сюрприз!“ Наконец, мы увидели эту сцену; он отыграл ее великолепно. Когда он сделал свой кувырок, я подумала: какой же он молодчина! Посмотреть на него пришло множество людей; даже Хайден (Кристенсен) потратил свой выходной на то, чтобы увидеть его. Это имело огромное значение для Джетта, потому что Хайден для него — настоящий образец для подражания».

«Видеть, как Джетт выполняет все эти трюки, наблюдать за ним во время этого процесса, когда он работает с Ником и другими каскадерами,— для меня это все чрезвычайно интересно, потому что он делает серьезные успехи и смотрится просто потрясающе»,— добавляет Аманда.

Сам Лукас также помогал Джетту как можно лучше воплотиться в свою роль, давая ему указания относительно этой сцены и предлагая Джетту усилить внимание на дерзком характере юного джедая. «Когда я работал над той сценой, отец советовал мне как следует разозлиться,— вспоминает Джетт,— буквально довести себя до белого каления».

Другим запоминающимся моментом для Джетта стала оказанная ему честь сделать свой собственный световой меч. «У каждого джедая рукоять его светового клинка индивидуальна, но у них не было такого выбора, какой был у меня,— улыбается Джетт.— Я смог сделать свою собственную рукоять.»

Но юный падаван в Эпизоде III — не единственное появление Джетта в приквеле. У него была похожая эпизодическая роль в «Атаке клонов», когда он играл падавана, с которым общается Джокаста Ну (Jocasta Nu) во время сцены в библиотеке. Для той роли он выбрал себе имя Warpoc Skamini. Учитывая похожесть этих двух характеров в Эпизоде II и Эпизоде III, предыстория была специально отредактирована так, чтобы объединить обе роли в одном персонаже.

Проводить время с семьей, работая над «Звездными войнами» — это уже стало чем-то вроде традиции в семье Лукасов, начиная со «Скрытой угрозы».

«Наверное, именно „Скрытая угроза“ стала тем первым случаем, когда мы работали вместе, как одна семья,— признает Кейти.— Мы принимали в этом посильное участие и даже придумывали имена некоторым персонажам».

«Помню ту сцену, когда я бежала вслед за Анакином (Джеком Ллойдом); дело происходило в Тунисе,— вспоминает Кейти.— Было так жарко, что я едва не упала в обморок. Поскольку мы были детьми, мы все время должны были пить эти отвратительные на вкус растворимые напитки из пакетиков. Из-за жары я все время хныкала, и тогда мой папа приходил мне на помощь. Даже сам Лайам Нисон однажды усадил меня к себе на колени и принялся утешать: „Все хорошо, все хорошо“. Я так нервничала, потому что никогда до этого не оказывалась перед камерой, и даже никогда не участвовала ни в каких школьных пьесах. Но все равно, это было здорово — стать частью той вселенной, которую придумал мой отец».

«Это было восхитительное зрелище — увидеть весь процесс съемок целиком,— подхватывает Аманда.— Ощущение было потрясающее, потому что вокруг меня находились все те персонажи из Эпизодов IV, V и VI, которых я видела в детстве. Находиться внутри этого было все равно что попасть в „Сумеречную зону“. Но было так здорово видеть, как все это вновь соединяется вместе!»

Но, проведя время на натурных съемках в тунисской пустыне,— или, как в случае с Эпизодом III, на съемочных площадках в Сиднее или предместьях Лондона,— семейство Лукасов не стремилось разъехаться, как только завершались их собственные съемки. Главным образом, потому, что актеры и съемочная группа давно уже стали для них чем-то вроде второй семьи.

На съемочной площадке

«Люди все время спрашивают меня, не надоело ли мне торчать целыми днями на съемочной площадке,— говорит Кейти.— Нисколько. У меня завязались приятельские отношения с гримерами, с командой сценаристов… со всеми остальными. Я считаю, что, когда вы прибываете в какое-то новое место, то само лучшее, что с вами происходит — вы приобретаете новых друзей. Может быть, я больше никогда не увижу этих людей снова, но я на это очень надеюсь».

«Большую часть самых главных лет своей жизни я провела здесь, на съемочной площадке,— продолжает Кейти.— Проходя мимо каких-то мест, я могу сказать: „О, здесь я впервые поцеловалась! А вот тут мы с этим парнем разругались в пух и прах. А здесь мы окончательно расстались“. И все эти мысли приходят мне на ум, когда я брожу по студии. Мне не хочется с этим расставаться». Помимо работы бок о бок с талантливыми актерами и не менее талантливой съемочной командой, дети Лукаса всегда рады возможности поработать вместе со своим отцом — независимо от того, находится ли он за режиссерской камерой, или играет свою короткую, но яркую эпизодическую роль в качестве таинственного Барона Папаноиды. Именно Кейти убедила своего долго сопротивлявшегося этому отца наконец-то сняться в собственных «Звездных войнах». Во время постановочных съемок Кейти должна была от зеленого экрана переместиться в интерьер корускантской Оперы, и тогда она уговорила своего отца появиться рядом с ней.

«Я обожаю наблюдать за тем, как он обсуждает что-то с аниматорами или постановщиками трюков, или когда он решает, куда поставить дроидов и что я должен делать,— подключается к разговору Джетт.— Например, когда он говорит актерам, как им нужно умирать, должна ли это быть быстрая смерть или медленная смерть. Я вообще люблю смотреть, как он работает».

Кейти любит находиться рядом со своим отцом не только на съемках, когда он выступает в качестве режиссера, но и во все остальное время, которое они могут провести, как нормальные отец и дочь.

«Работать вместе с моим отцом — это потрясающе,— улыбается Кейти.— Я не думаю о нем, как о режиссере, я думаю о нем только как о своем отце. Даже во время съемок, когда он разговаривает с кем-нибудь, и тут поблизости оказываюсь я, он обязательно повернется и обнимет меня — даже если он занят чем-то важным. Семья всегда стояла у него на первом месте; подумайте только, он отдал почти 20 лет своей жизни, чтобы вырастить нас. А ведь у него, наверное, была своя собственная мечта. И, поскольку „Звездные Войны“, наконец, завершены, а мы повзрослели и стали старше, он сможет теперь посвятить себя своей мечте».

Аманда признательна своему отцу за то, что он дал ей роль в своем фильме, но ей ужасно хочется узнать, каковы же будут его следующие планы. «Мне нравилось хорошо делать свою работу, нравилось, когда все получалось именно так, как мне хотелось,— говорит Аманда.— Мне очень, очень сильно хотелось сниматься в кино, но я боялась, что отец извинится и скажет, что у него нет для меня подходящей роли. Я рада, что мне не пришлось ставить его в неудобное положение своей просьбой».

Поскольку Лукас уже готовится приступить к работе над новыми проектами, Кейти и Аманда начали задумываться о своем собственном будущем, которое вполне может быть связано с индустрией развлечений — если подвернется подходящий случай.

«Я серьезно работала на съемках в Лос-Анджелесе, и для меня это стало очень ценным опытом,— признается Аманда.— До этого я уже кое-что знала и умела, но тут все было по-другому. Не знаю, произошло ли это потому, что там ко мне все были очень благосклонны, но я отлично провела время и чувствовала себя очень уютно. Я с удовольствием сделала бы это еще раз, но не могу представить себя, отправляющейся на прослушивание. Я — не такой человек, который может бегать по театральным агентствам Лос-Анджелеса, но мне нравится стоять перед камерой и нравится играть».

Кейти, однако, отнюдь не спешит попасть в титры какого-нибудь фильма. «После того, как я на какое-то время оказалась в самом центре кинопроцесса, у меня нет никакого желания там оставаться,— говорит она.— Я знаю многих великих людей — лучше уж пусть они занимаются этим делом, а я уступлю им дорогу. Я никогда не хотела бы работать в кинопроизводстве — ну, разве что сценарии писать. Если бы я работала в какой-нибудь старенькой крохотной студии в Сан-Франциско, или жила где-нибудь в Огайо вместе со своими восемью детьми — тогда пожалуй, но сейчас — ни за что».

И, хотя кинопроизводство и сделалось неотъемлемой частью их существования, семья Лукаса предпочитает не выставлять свою жизнь напоказ. По всем меркам они являются самой обычной семьей.

«Проживание в месте, не столь фешенебельном, как Лос-Анджелес, позволило нам вырасти нормальными людьми,— говорит Аманда.— Папа прожил на одном и том же месте более тридцати лет, и все вокруг знают, что он здесь живет. Конечно, иногда люди, увидев его, весьма живо выражают свой восторг, но это все ерунда».

"Мы все еще немного стесняемся, когда нужно идти на какой-нибудь MTV Movie Award или на церемонию вручения «Оскара», когда нужно проходить по красному ковру, представая всеобщему обозрению,— продолжает Аманда.— Но мне это нравится. Это, конечно, смешно, то так хорошо возвращаться домой поздно вечером, когда ты уверена, что никто тебя не узнает. Мы чувствуем себя нормально только тогда, когда отправляемся в парк на прогулку. Однажды во время каникул мы ездили в Mall of America. Мы ходили там в кино. Мы делали покупки и обедали в «Chevy's».

* * *

Метки: Джордж Лукас, Аманда Лукас, Кэти Лукас, Джетт Лукас

• Назад
• Вперёд